классово-экономической точки зрения они учитывали лишь права и возможности привилегированных классов, во-вторых, не включали того широкого спектра реальных социальных проблем (в частности, семейное насилие), которые были актуальными для большей части населения страны (крестьянства и рабочих). В 1905 году был предложен проект нового Гражданского уложения, который мог бы заметно смягчить суровые и значительно устаревшие положения о разводе, которым в Российской империи заведовала в основном церковь, но этот проект не был принят. Следующая попытка реформ в этой области была осуществлена в 1908 году, но также не принесла результатов. Таким образом, развод в Российской империи оставался изматывающим многолетним процессом с подчас непредсказуемым результатом.

Вопросами о расторжении брака занималась Святейший Синод, иногда для принятия сложного бракоразводного решения мог привлекаться сам Император, вынося личное Высочайшее дозволение (в отношении представителей высшей аристократии). Имущественными же вопросами расторжения брака ведал другой орган – гражданский суд, что еще более усложняло практику.

До Октябрьской революции 1917 года брак можно было расторгнуть только по нескольким причинам: доказанная 2−3 свидетелями измена одного из супругов (с полным запретом повторного брака виновному лицу), длительное (более 5 лет) безвестное отсутствие одного из супругов, неспособность к брачному сожительству (неспособность иметь детей) и ссылка (непременно в Сибирь) одного из супругов с лишением всех прав и имущества. Однако даже начатые по причине измены процессы не достигали цели, потому что доказать адюльтер было очень сложно. Поэтому правом на развод в основном пользовались представители элит, имевшие общественное или политическое влияние. Представители рабочего класса и крестьянство в большинстве своем не могли позволить себе столь значительные траты на судебные издержки и оплату адвокатских услуг (например, для доказательства вины и поиска свидетелей измены), поэтому такие дела были скорее редкостью.

Семейное (домашнее) насилие, характерное в большей степени для менее обеспеченных социальных слоев – семей городских рабочих и крестьян, основанием для расторжения брака в Российской империи не являлось. Однако в привилегированных сословиях существовала негласная традиция самовольного развода в случае жестокого обращения в семье. Общественное мнение традиционно довольно снисходительно позволяло индивиду лавировать в рамках сложного невербализированного двойного стандарта: с одной стороны, без наказания за совершенное насилие, с другой – без осуждения за самовольный развод, в том числе для женщин.

164

Тенишева М. К. Впечатления моей жизни. – Париж: Русское историко-генеалогическое общество во Франции, 1933. С. 269.

165

Тенишева М. К. Впечатления моей жизни. – Париж: Русское историко-генеалогическое общество во Франции, 1933. С. 161.

166

Тенишева М. К. Впечатления моей жизни. – Париж: Русское историко-генеалогическое общество во Франции, 1933. С. 171.

167

Журнал выходил в Петербурге с 1898 по 1904 г. Изначально выпускался М. К. Тенишевой и С. И. Мамонтовым, с 1902 года – С. И. Дягилевым. Александр Бенуа стал редактором журнала в 1903 году. URL: http://tehne.com/library/mir-iskusstva-hudozhestvennyy-illyust-rirovannyy-zhurnal-s-peterburg-1899-1904. – Прим. ред.

168

В 1898 году М. К. Тенишева подарила Русскому музею 463 рисунка и акварели. Позднее, в 1902, 1903 и 1910 гг., передала музею в дар еще 196 графических работ. URL: https://rusmuseumvrm.ru/data/collections/photo/m.k.tenisheva/index.php. О работах из собрания М. К. Тенишевой в коллекции Государственного Русского музея см.: URL: https://rusmuseumvrm.ru/reference/classifier/key-word/kollekciya._kollekciya_m._k._tenishevoy.php. – Прим. ред.

169

Имя художницы Александры Петровны Шнейдер (1863–1941 (1942?)) введено в научный оборот сравнительно недавно после публикаций искусствоведа Натальи Мозохиной, которая составила первую биографию Александры Шнейдер и ее родной сестры, художницы Варвары Шнейдер (1860–1941). Сестры происходили из обедневшей дворянской семьи и вынуждены были получить учительскую профессию, чтобы иметь возможность зарабатывать на жизнь самостоятельно. Обе они поочередно окончили Школу поощрения художеств, работали в графике и акварели и были близки с художницей Елизаветой Бём (и ее сестрой) и даже работали с ней в соавторстве над некоторыми заказами: Александра выполняла шрифты для рисунков Бём, а Варвара – орнаменты. Помимо этого, сестры Шнейдер совместно работали над множеством заказов, чаще всего для церквей, где выполняли монументальные росписи или писали иконы. Александра прославилась прежде всего цветочными акварельными композициями, которые по достоинству оценила императорская семья, даже пригласившая ее преподавать акварель старшим дочерям. Подробнее о сестрах см.: Мозохина Н. А. Петербургские художницы немецкого происхождения сестры Варвара и Александра Шнейдер: Штрихи к биографии // Электронная библиотека Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН. URL: https://www.kunstkamera.ru/files/lib/978-5-88431-176-3/978-5-88431-176-3_28.pdf. Творчеству сестер Шнейдер была посвящена выставка «Сестры милосердия. Живопись и графика Варвары и Александры Шнейдер. Великой войне посвящается», которая прошла с 19 ноября 2014 по 1 марта 2015 в Музее-институте семьи Рерихов в Санкт-Петербурге. – Прим. ред.

170

Автопортрет 1890 года работы Марии Шпак-Бенуа (1870–1891) хранится в Третьяковской галерее. А воспоминания о ней оставил в своих мемуарах брат супруга – Александр Бенуа «Не прошло и двух месяцев с того дня, когда Альбер женился на Марии Викторовне Шпак, как она скончалась от скоротечной чахотки. Несомненно, что трагичную развязку ускорила та быстрая смена климата, которой подверг свою жену Альбер, желавший поспеть на погребение мамы, и потому, прямо из Каира, не останавливаясь нигде, он примчался в Петербург. И прибыли они в самый опасный момент, а именно, когда плывущий ладожский лед вызывает полосу резкого холода. В такие дни и совершенно здоровые люди заболевают, а для слабых грудью эта полоса часто бывает роковой… Уже в первые дни по приезде молоденькая жена Альбера (Мария Викторовна, которой было тогда двадцать лет (если не еще меньше), была дочерью скромного, но не бездарного художника-иллюстратора, скончавшегося, когда она была еще малюткой. Ее взяли на воспитание Канаевы. С самых детских лет Мария Викторовна обнаруживала исключительное дарование к живописи и, учась в рисовальном училище “Общества поощрения художеств”, она подавала самые блестящие надежды. В этой же школе она познакомилась с Левушкой Розенбергом, который сам признавал, что был многим ей обязан в смысле развития понимания красок и техники. По смерти Маруси Бенуа-Шпак осталось довольно много работ для столь короткой жизни, и среди них целая серия прелестных этюдов, сделанные ею в Каире. Часть этого наследия Альбер раздал в память жены; мне, между прочим, достался большой очень красочный натюрморт), с которой я тогда и познакомился, производила тяжелое впечатление своим серым цветом лица и темными пятнами под впавшими глазами, горевшими лихорадочным блеском. Когда же молодые переселились в еще более суровый и сырой климат Финляндии, то болезнь приняла сразу характер безнадежности, и уже через четыре недели Мария Викторовна угасла» (Бенуа А. Н. Мои воспоминания. – М.: Наука, 1980. С. 677).

171

Пейзаж Марии Федоровой (Ионовой) (1859−1934) «К ненастью» (1891) можно увидеть в Третьяковской галерее. Эта работа в год ее создания была приобретена лично